Когда Эшу Кетчуму было пять, он впервые увидел по телевизору трансляцию боев покемонов.

Телевизор барахлил, заходился густыми полосами помех, но момент вырезался где-то на подкорке электрическими разрядами, пропитавшись волшебством тех существ из черно-белого экрана.

Через три дня телевизор издал жужжащий звук и потух навсегда, а Эш Кетчум твердо решил проложить свой жизненный путь к становлению величайшим тренером покемонов.

Когда Эшу стало десять, он пропустил выдачу своего первого покемона.

Эш поехал с мамой в больницу, потому что отец избил ее и поломал ребра.

Доктор Оук, который был с Эшем очень добр, говорил, что она скоро поправится, ей требуются лишь покой и как меньше передвижений, чтобы кости срослись правильно, и угостил его ярко-желтыми лимонными леденцами, похожими на миниатюрные карманные солнышки.

Эш сидел возле маминой палаты, гоняя по легким безвкусный больничный воздух, чувствуя, как перегорают предохранители беззаботного детства.

Когда Эшу было пять, отец наказал его за просмотр “жестокой передачи об ужасных монстрах”.

После этого Эш не помнил отца до десяти лет, но лучше бы и не вспоминал.

Прошлое внутри него обугливалось.

А потом.

Внутри Эша осталось только пепелище мечты о покемонах.

Когда Эшу Кетчуму исполнилось пятнадцать, он уже полгода сидел дома.

Сейчас телевизоры разучили издавать непонятные звуки, шипеть, точно подгорающий бекон на сковороде, они стали плоскими, приставка у Эша — очередная Нинтендо — и то толще была.

На вогнутом экране мерцал поединок между электрическим и, кажется, водным покемонами.

Действие на стадионе напоминало цунами, от которого рикошетили длинные стрелы молний, причем, заряженный воздух арены напоминал собой голубое стекло.

Эш почти ощущал ноздрями запах озона.

Он кружил голову, колени наливались свинцовой слабостью, хотелось устроить маленькое стихийное бедствие, держа на руках это создание, приглаживая наэлектризовавшуюся шерсть.

Но водный гарпун настиг своей цели.

Лопнувший воздух осыпался хрусткой крошкой.

Осколки воды блестели, отражая софитный свет, таяли, все еще напоминали крохотные молнии.

Эш сморщился презренно и выключил трансляцию.

Исход боя понятен — вода победит электричество, как бы хорошо его не проводила.

Эш боялся увидеть радостное лицо тренера водного покемона, победную триаду про изматывающие (особенно, покемона) тренировки, благодарность родителям и прочее и прочее.

Люди — гнусные твари.

Использующие других существ, чтобы не марать руки.

Так теперь думал Эш Кетчум.

Он погрузился в монитор лэптопа и, обновив страницу, заметил одно непрочитанное сообщение.

“Привет, Эш.

Как ты?”

Сообщение было от Мисти Фог, задорной рыжей девчонки, которая совсем недавно стала лидером стадиона. Водные покемоны нравились ей больше всего.

А еще она больше всех переживала за Эша, бросившего учебу.

Термин сидеть дома — сейчас, во времена беззвучных телевизоров, означает не что иное, как добровольную самоизоляцию на иждивение родителей.

Эш Кетчум вот уже полгода являлся хикикомори.

— Милый, тебе захватить что-нибудь?

Это мама.

Отец пропал из поля зрения, будто сгорел с тем самым прошлым, Эшу оставалось похоронить воспоминания о нем под слоем пепла.

Что он с радостью и сделал.

Эш быстро ответил Мисти, поднялся и пошел в коридор, чтобы проводить маму.

Она не старела.

Она была очень красивой и, кажется, всегда такой была.

— Кетчуп почти закончился.

— Ладно, а сладкое?

— Пудинг.

— Лимонный?

— Если можно, то лимонный.

— Эш.

Она наклонилась, подставив теплую щеку.

Женщина, источающая столько любви и заботы, не могла пробить своим упорством тот саркофаг, под которым прятался ее сын.

— До вечера.

Эш поцеловал ее в щеку, она побежала на автобус.

Запирая дверь, Эш не забыл дважды проверить замки.

А захлестывающее страхом горло.

Панические атаки — еще одна причина, по которой предпочтешь оставаться дома.

После налета огромной стаи спирроу на школу, он немного побаивался теперь всех с крыльями.

Ему пришлось зашивать ногу, четыре шва наложили.

Но гладкий рубец ниже колена очень нравился.

Ужин всегда готовил Эш, получалось даже неплохо, если учесть то, что он все-таки пацан.

Но завтрак раз на раз не приходился.

Скромная яичница с сосисками — идеально, чтобы доесть остатки кетчупа.

Оставив шкварчащую сковородку, Эш побрел к себе в комнату, может, Мисти снова написала или...

Окно в его комнате оказалось открыто.

Быстро вернувшись за порог комнаты, он испуганно прижался к стене, прислушиваясь, а глазами искал малейший признак движения в воздухе.

В висках зазвенели бубенцы.

Нет, это не головокружение и рвотные позывы отменяются, паника идет мимо.

Воздух рядом пронизан молекулами озона.

Эш, кажется, обрадован, ведь это не мерзкая птица.

Он топчется босыми ступнями возле окна, рассеянно разглядывая доступную взгляду улицу родного Канто.

И вот — замечает уродливые пучки прожженной травы на изумрудной полянке.

Сломанные ветки на дереве видит, а потом чувствует.

Запах жженого пластика.

Эш подскакивает к компьютеру, щелкает по клавишам, понимает, что с ноутбуком все в порядке, но почему-то не идет заряд к батарее.

Он осматривает шнур питания, который, оказывается, погрызен маленькими зубками.

Эш лихорадочно, подавляя неясные радостные порывы, проверяет все шнуры, находящиеся поблизости и, действительно, — большинство перебито или искусано.

И тут Эш вспоминает про завтрак, когда с кухни доносится грохот.

Он бежит туда, на источник шума, спотыкаясь по дороге, не удерживает равновесия, зацепившись штаниной об угол шкафа, въезжает на кухню на четвереньках.

Взору представляется распахнутый холодильник, багровое пятно кетчупа на полу, еще едкий дым, который мешает рассмотреть ярко-желтое существо, с любопытством изучающее Эша, глядя снизу вверх.

— Пика? — интересуется пришелец, сверкая глазами-бусинками.

Эш прямо не знает, что сказать.

Горелая яичница заполняет все мысли, склизкий комок встает в горле.

— Пика, — начинает покемон снова, — чу?

Глаза слезятся из-за дыма.

“Так вот кто ты такой — Пикачу, электрический...”

Нейроны не успевают передать сигнал мозгу полностью, под веками заливает лимонным светом.

Эш успел подставить ладонь к глазам, но боль плещется в ней и всех суставах.

Больно.

Двигаться тяжело, но Эш успевает подскочить к плите, неглядя выключая дымящуюся сковородку.

Он отступает назад, передвигая конечностями, точно находясь по колено в желе.

В плечах и коленях тянущей боли больше всего, пока он не обнаруживает ожог на руке.

Обожженная кожа блестит розовым облачком в участке попадания заряда.

Эш касается пальцами, очерчивает края ожога, попутно вспоминая, что пикачу, притягиваемые электрическими полями людской техники, весьма любознательны, а по своей привычке — сначала поражают заинтересовавший их предмет зарядом тока.

Эш смеется впервые за несколько недель.

Громко, с самой своей изнанки, цветущей душевными шрамами.

Пикачу подскакивает к нему, обнюхивает пальцы на ногах, которые почернели, обуглились немного.

Он поднимает голову и, вроде бы, улыбается своей мордочкой, с которой не сходит заячья губа.

Шерсть у него на загривке стоит дыбом.

— Пикачу, меня зовут Эш, — представляется он, — если для тебя это имеет какое-то значение.

Пикачу отворачивается, но потом бубнит свое имя снова, покемон кажется сообразительным, раз справился с дверцей холодильника.

— Я, я могу покормить тебя, ты не против сосисок, надеюсь?

Эш открывает окно шире, борясь с задымлением в помещении.

Пикачу кивает недолго думая, хотя он, наверняка, не знает, что такое “сосиски”.

Позже, кормя покемона с рук, Эш приглаживает жесткую шерсть на спинке, пикачу косится на него с подозрением, но и сейчас выглядит таким милым.

Сверкает черными угольками глаз так тепло.

Внутри Эша что-то воспламеняется.

Что-то новое.

Пикачу кусает его несильно за палец, когда просит добавки.

Через пальцы, сверкая, перепрыгивают заряды.

Это угроза, но — миролюбивая.

Эш улыбается снова, ныряя в холодильник.

Маму ждет сюрприз.

И не только ее.

Воздух на кухне приобретает фиолетовый оттенок.

FINE

Примечания

В нормальном состоянии озон — голубой газ. При сжижении газ превращается в жидкость цвета индиго.

Электрический тип суперэффективен против водного, но в фике нарочно наоборот.

Фамилия Мисти — фикция, «fog» с английского «туман», так же, как и со словом «Misty», а с японского «Касуми», переводится как «туманная».

Некоторые события в тексте отсылают к первой серии аниме-сериала «Поемон».