– На север? Почему на север?!

Студент тяжело дышал, не в силах унять возмущение. Столько времени, столько ресурсов – физических и душевных – он вложил в прошедшие четыре года, и все ради того, чтобы из своей провинции уехать в еще бóльшую провинцию? В это не то, что Арцеусом, а мерзейшим из Генгаров забытое место? Да как так можно-то с ним, вообще?!

Декан с молчаливым спокойствием ожидал, пока парень возьмет себя в руки, но это бесило последнего лишь сильнее – старый профессор так издевается, что ли, персональное шоу себе устроил?

– Я туда не поеду! – Алексис бросил на стол декана плотно набитый бумагами файлик.

– Ну, на нет и суда нет, – тот лишь пожал плечами, – я и не настаиваю. Не поедешь ты, так поедет кто-то еще, вас на этот билет восемь человек желающих было.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь постепенно утихающим гневным сопением студента. В смысле? Декан так легко согласился и даже не попытается уговорить его? Не просто так его же выбрали, в конце-то концов?

– Почему туда? – Повторил Алексис свой главный вопрос уже более ровным тоном. – Там что, своих специалистов нет?

– Конечно, нет, – декан с таким удивлением откинулся в кресле, что ему оставалось для полноты картины только руками всплеснуть. – А зачем тебя отправлять туда, где специалистов и так много? Жаль, конечно, слышать от тебя отказ, ты и правда очень умелый и способный и ты мог бы очень пригодиться и помочь на месте... Но – нет так нет, настаивать не буду; в конечном итоге, передать свое место другому – твое право.

Алексис открыл было рот, но не нашелся, что возразить. Действительно. Он был так ослеплен своим успехом и рожденной им гордыней, что даже не удосужился подумать, в чем именно заключается смысл его грядущей работы... Университет отправлял лучших из лучших туда, где в них без прикрас нуждались, и такие места, как правило, были в далеких и бедных регионах, где забота о покемонах держалась на чистом энтузиазме сотрудников, которые работали по мере своих не слишком обширных возможностей.

Студент пристыженно помялся, но все же подцепил пакет указательным пальцем и притянул его по крышке стола обратно в свою сторону, хмуро пробурчав:

– Как хоть называется этот центр?

– Монстриарий "Белый Бубен", – с удовольствием протянул декан, скрывая в усах ехидную улыбку, – я рад, что ты передумал.

Всю дорогу – буквально с того момента, как студент покинул кабинет декана, последующую неделю сборов и еще почти неделю пути, в котором сначала пришлось несколько дней трястись в холодном поезде, а потом почти сутки прыгать на местном раздолбанном внедорожнике по ухабам, пока, наконец, Алексиса не высадили вместе с его вещами у раскосых деревянных ворот – очень хотелось ругаться. То неясно бурчать под нос, то торопливо и витиевато орать в голос – вот настолько сильно все это предприятие сосланному на край света студенту не нравилось. Но непонятное чувство, наверное, искреннее желание помочь местным в заботе о покемонах, все-таки заставило на него согласиться.

Пожалуй, самым подкашивающим ноги было то, что Алексис в своем неудовольствии был совсем один. Терракот, его литтен, которого путешественник предпочел взять с собой в дальнюю и холодную дорогу, совсем не страдал. Напротив – может, сказывался совсем малый возраст покемона и отсутствие у него какого-либо жизненного опыта, но питомец с радостью и любопытством встречал и проводил каждый день их не слишком удобного пути. Молодой человек еще сомневался во время сборов, хотел взять кого-нибудь поученее и помощнее, но его заверили, что в монстриарии безопасно и в защитном спутнике резона нет, а вот питомцу-юнцу три месяца в полевых условиях будут полезны.

Вот и сейчас, пока Алексис, подобно коряге, поскрипывал суставами, разминая затекшие от долгого сидения и жесткой езды конечности, Терракот весело гонял спелый желудь по влажной земле, устланной хвоей и листьями.

– Мне бы хоть пятую часть твоего энтузиазма, – проворчал парень, но все же улыбнулся, понаблюдав какое-то время за имитирующим охоту котиком, – дурачок ты.

С момента их приезда прошло уже полчаса – водитель, привезший путников, вытащил из машины все вещи молодого ученого и уже даже уехал куда-то обратно – а навстречу так никто и не вышел. Позвонить кому-либо и уточнить план действий не представлялось возможным, телефон в этой глуши превратился в кирпич, по которому разве что время можно было смотреть. Что делать?

Алексис с сомнением покосился на ворота. Ворота просто покосились, и явно уже давно. Местность тут была, прямо сказать, эмоционально жутенькая, только ясная погода разгоняла запустение и тоску, а то тут можно было бы и какой-нибудь низкопробный хоррор снимать... на камеру в остальном бесполезного телефона, например.

– Эй, Кот, – вполголоса позвал студент и поднял на руки маленькое теплое тельце, – пойдем, что ли...

Хоть и юный, но очень чуткий на неприятности литтен спокойно сидел на груди хозяина, доверчиво урча. Кажется, малыш не ощущал никакой опасности и чувствовал себя достаточно комфортно, а вот Алексис, к своему стыду, заметил, как дрожит его толкающая створку ворот рука. Они хоть и жили на окраине, к такому он не был готов. Старые петли наполнили подлесок громким скрипом, почти кряхтением – кажется, вот-вот на эту "музыку" соберутся особо древние тревенанты и устроят вечер пожилых танцев.

Просочившись во двор и прикрыв за собой створку, парень собрался было поискать кого-нибудь из местных обитателей, но, обернувшись, едва не оставил глаза на выставленных прямо ему в лицо вилах; женщина же, крепко державшая их в мозолистых руках, только с явной угрозой вопросила:

– Ты чьих будешь?