Ноэль даже немного растерялась, услышав в голосе Рина такую решимость. И... просто доверилась ему. Похоже, он единственный понимал, что вообще происходит - может быть, ему подсказали сны, из-за которых он тогда отправился смотреть на звёзды?.. - а значит, остаётся слушать его. Ей, Ноэль, ничего такого не снилось. В её сновидениях была только тревога - и воспоминания о доме... воспоминания, которые хотелось поскорее выкинуть из головы.
Послушавшись, Ноэль достала из рюкзака Рина игрушку. Снова немного растерялась - неужели она настолько важна для него? - но не стала задавать вопросов. Слёзы снова подступили к глазам - и она слегка прижала к себе куклу; и, кажется, с ней в руках ей действительно стало чуть спокойнее. Снова перевела взгляд на Йолли, на огромную палкию у неё за спиной...
Что теперь будет?

Рин замер, не сводя взгляда с сотоварищей. Оболочки тех, кого они знали как Грифона и Тони, осыпались синим песком. Теперь оставалось лишь ждать.
Дитто, обернувшись кошкой, запел пронзительно прекрасную песню, похоже, пытаясь достучаться до тех, кто за барьером, но и Рин слышал ее мелодию, и в нем крепла уверенность.
Даже если мир вывернут на изнанку, он стоит.
Рядом его друзья, и он защитит их. Никакой огонь не тронет его.
Быстрым касанием руки проверил: инструменты - пристегнуты к рюкзаку. Покеболы - на поясе под курткой. Разве что одного не хватает.
- Ноэль, достань у меня из рюкзака куклу. Достань и держи, что бы ни случилось. Все еще начинается, может понадобиться.

Сердце Ноэль пропустило удар, когда Грифон, на миг замерев, рассыпался в прах. Она вдруг резко, мгновенно поверила, что для Тони действительно всё закончилось - именно тогда, когда исчезла птица. Жалобно мявкнула скитти - она, кажется, тоже не могла поверить, что говорящей птицы больше нет; котёнка хорошо помнила добрые слова, обращённые к ней. А ведь Грифон вёл себя совсем иначе, чем Тони - он был вовсе не похож на умирающего, он был таким живым, таким...
Теперь его нет. Теперь нет их обоих.
Когда рассыпалось в прах и тело Тони, Ноэль уже не могла сдержать слёз.
Что-то только что говорил Рин? Он... возвращается? Арцеус, но как?..
Когда зазвучала песнь, Ноэль какое-то время просто не реагировала ни на что, застыв, прижившись к Рину. Скитти же... Котёнка растерянно смотрела на своего невесть откуда взявшегося двойника - и, кажется, не до конца понимала, что происходит, ведь она не сталкивалась с дитто до сафари. Тихо пискнула... и замолчала, давая возможность петь двойнику, как будто боясь помешать ему. И совершенно не веря, что в действительности он скопировал её собственную способность, не осознавая, что она тоже может так. Потом снова перевела взгляд туда, где только что исчез Грифон - и замерла, почти незаметная на белом снегу.

jon scarry, Йолли, Ailinn, Ноэль, Refling, Палкия, jon scarry

Мидас и Джейкоб не отрывая взгляда смотрели на то, как Тони рассыпался в прах. Всё было кончено для человеческой ипостаси несчастного юноши. После этого Мидас посмотрел на отстранённую Йолли. Видно было, что она не ожидала такого конца. И пусть для Мидаса было очевидно, что такие изменения без жертв не обойдутся... похоже, Йолли не осознавала этого. В любом случае, поскольку именно она контролировала Палкию, ей никак нельзя было позволить уйти в внутренний мир... неподконтрольный Палкия способен на многое... и всё, на что он способен, было ужасно. Мидас и Джейкоб переглянулись. Спутник Мидаса моментально понял, что от него хочет друг. Джейкоб подполз к ошарашенной Ноэль, расположился рядом... и мгновение спустя вместо розового дитто на снегу сидел белоснежный котёнок. Малютка скитти подбежал к барьеру, который установил Палкия, и применил одну из самых сильных способностей маленького котёнка - он запел Успокаивающую Песнь. Песнь эхом раздавалась на вершине Ланакилы, эхом вторили ей порывы ветра и несла Песнь умиротворение и спокойствие каждому, кто слышал её. Рин, Ноэль, Йолли... Тони, Палкия, Делианн... и Мидас... Все слушали песню, которая была способна пробудить то хорошее, что таилось в сердцах этих людей... и покемонов... Со стороны казалось, что Песнь слышна даже за пределами вершины горы, настолько она была чарующе прекрасна.

Грифон вернулся с облета Палкии, проигнорировав детей и даже самого президента Миллиона Страданий.
— Ты смог, Ви...
Слова оборвались, стоило огромной птице коснуться ладони юноши, что была протянута к Палкии мгновениями ранее.
Птица, вздрогнув всем телом, вздыбила перья и... Осыпалась на тело юноши темно-синим прахом.
Будто какой-то контракт был исполнен.

Тем временем, в месте, что лежит между мирами, Ти поднял голову, пытаясь поймать пространство локтями. Это... Странное место, темное и пустынное... Это и есть смерть?
Юноша оглянулся в поисках Ноэль, Рина, Мидаса, Грифона, хотя бы трости... Но ледяная вершина пропала. Вместо нее он очнулся во мраке, где наконец... Не чувствовал себя уставшим.
Коснулся груди — там больше не томилась в заточении сфера. Выходит, он сделал все правильно. Но где тогда, генгар побери?..
Послышался помятый и сухой шелест крыльев.
— Грифон!..
Очертания бравьяри он узнал сразу, ведь родился во мгле склепа Лавендерской Башни. И уйти ему, кажется, предстояло тоже без света.
Здесь не было холода. Пространство будто дорисовывало реальность под веками, выуживало из воспоминаний, и... Не было страшно. Грифон, да...
Юноша добрался до птицы, и уголки глаз вновь защипало. Опавшие перья, неестественная поза...
— Ты ведь... Был со мной, когда я служил стороне зла?
Вергилий поддался сладким речам главе мощной группировке, охотился за сферами, легендами, за призраками, темными, ядовитыми — всем, что должно было приносить прибыль и отнимало душу. От него требовали большего, он словно... Порос броней, и спас его из оков тьмы только Данте.
Но брата не было.
Ти снова тревожно оглянулся: ни звуков, ни цветов, — где же он? Вне времени? А Диалга?..
— Давно не виделись.
Этот голос!.. Он звучал так знакомо, надежно и немного с насмешкой. Это был голос Данте.
Там, где возникла птица, появился его ускользающий образ.
— Ты плачешь?
Ладонь в перчатке коснулась щеки, бережно вытерла подтеки слез.
— Покетренеры не плачут, — в голосе появилась сталь, и сначала юноша не узнал его. Это был будто не его голос.
На лице Данте расцвела усмешка.
— Ты справился, Вергилий, ты, гиратина тебя побери, смог преодолеть себя и спасти кого-то, кроме себя.
— Но я... Потерял тебя.
Пространство окрасилось в синий бархат, а время, кажется, застыло.
Данте улыбался, как всегда улыбался, и была печальна его улыбка.
— Я спустился за тобой в Искаженный Мир.
Ти вспоминал. Да, действительно, чтобы избавить Вергилия от влияния темных сил. Стоило ли оно того? Данте шагнул за зеркало, и разбил темницу Нело Анджело.
А у того было три покемона: кот, птица и странная биологическая субстанция, будто бы воплощение всех кошмаров.
Ти ладонью сжал рот.
Это был он, конечно он... И когда они впервые столкнулись с Палкией и Диалгой, толком не поняв произошедшего. Тогда начался сильный ливень, прямо как в маминой сказке про братьев.
— А теперь из-за меня, — Ти поднял глаза, жадно всматриваясь, боясь, что потеряет и этот осколок, — ты пропал там.
Палкия оказалась выброшена, а Диалга отбросила хозяина назад во времени. Чтобы он мог спастись, а не кануть вместе с братом.
— Джекпот, Вергилий.
Пауза повисла холодная, как сталь.
— Я спасу тебя... Чего бы мне...
— Тогда ты не смог справится с Гиратиной, помнишь?
Данте протянул ладонь, помогая подняться.
Этот его алый плащ, его такая горячая ладонь, и, казалось, что он сам больше похож на верного блазикейна, чем на человека.
Ти стало стыдно, а лицо горело от смущения. Он бы снова заплакал, как тогда, на краю скалистого обрыва... И только сейчас он понял, что плакал не гордый Вергилий, а его детская истерзанная душа.
Чьим воплощением стал Ти.
— В этот раз я сильнее.
Данте засмеялся.
— Теперь я тебя узнаю, — и поднял ладонь, останавливая, — не будем про силу. Я верю. Я всегда верил, что ты лучше, чем хочешь казаться. Но вот справляться тебе теперь придется одному.
Ти порывисто обнял того, кто назывался его близнецом, и находился сейчас так далеко, насколько было возможно. Иное измерение, иной мир... Данте выживет, это же Данте. Его побеждали — он только становился сильней.
— Ред Грейв Сити, мы были оттуда, — он нахмурился, и стал таким похожим... На него? — Маленький городок, папа встретил там маму. Дальше ты знаешь.
Ладонь выскользнула из его руки.
— Я найду тебя, я найду тебя, слышишь?.. Данте.
Повеяло холодом.
В месте, где не было ни стен, ни потолка, ни времени — морозный порыв ветра стальными когтями впился в пространство.
За спиной Ти возник... Незнакомец в капюшоне.
Он опустил плечи: от него исходила аура строгости, будто он вытачивал себя мастерством, но жутко... Ужасно любопытно было увидеть его.
Ти смотрел в землю, широко распахнув глаза...

Тем временем тело на ладонях Йолли покрылось сетью трещин, стало невесомым и... Превратилось в такой же темно-синий прах, как и говорящий покемон.

Между незнакомцем и Ти висело то, чего так желала Йолли — сфера Диалги.
Ти все же оглянулся через плечо, задержался взглядом на синем шаре, а после...
После незнакомец скинул с себя капюшон.
— Ты поднялся, и время тебя услышало.
Сказал Вергилий самому себе.
В ладони привычной тяжестью лежал Ямато в ножнах, а позади, в таком же обветшалом плаще, стоял покемон — в нем узнавались черты ханчкроу.

Мантин прекрасно лавировал вспыхивающиеся молнии, где они бы ни возникали. Тренировка, а точнее, нагоняи на пляжах Синнабара от лидера стадиона из Вермилиона в сторону Азазелло, имеющего дурную репутацию, которая мешала даже лейтенанту Саржу отдохнуть по-человечески, показывала свои успешные набитые плоды. Да и страх мантина перед электричеством был силен. Ему станет мягко говоря совсем плохо, если в него ударит молния. Но покемон продолжал невозмутимо лавировать с бешено бьющимся сердцем, делая успехи благодаря скрещению опыта и страха.

Азазелло пытался что-нибудь придумать. Но всякий раз его взгляд невольно возвращался в какое-то собрание людей. Его острый взгляд словил Йолли и... других, которых он не знал.
Ему казалось, у них какой-то дипломатический разговор, и они придут к разумному решению, поэтому, будучи уверенным в этом, он отвлекался от наблюдения и позволял себе смотреть в другие стороны в поисках чего-нибудь, что родило бы его планы. Но это «собрание» выглядело напряжным. Даже кто-то, кажется, закричал от, гнева?...
Дальше было очень сложно отвлекаться от них. Казалось, что-то сейчас пойдет не так... на его глазах случится что-то ужасное...

И вот. Кто то подкосился. Кровь. Йолли подхватила его и, кажется, закричала. Да вы погодите. Что вообще происходит? Что за чертовщина?...

Парнем овладел какой то гнев. Это все происходящее разве стоит того чтобы отнимать еще чью-то жизнь?

В голове снова видения.

Мертвые люди под водой.

Безжизнненные.

Кайогр продолжает их топить.

Все ниже и ниже... ко дну...

Мантин забеспокоился, почувствовав ослабевшую хватку находящегося на нем тренера. Но вскоре она снова стала крепкой.

Азазелло, конечно, хотелось подлететь сейчас же, разобраться, что к чему; но его смущал барьер палкии. Это все... очень странно. Может, понаблюдать еще?... до того, прежде чем вмешаться...

Из глубины тумана до Мидаса донёсся тот самый голос. Голос, который провёл его по всем перипетиям прошлого и открыл запретное... и Мидас... вспомнил. Мидас вспомнил всё! Абсолютно всё!
Всё стало чётко и ясно, как будто изначально разыгрывалось по одному лишь Спящему известному сценарию. Мальчик встал со снега и твёрдым шагом подошёл к Рину и Ноэль. После чего привычным и до боли знакомым но позабытым голосом сказал:
- Я с вами! Несмотря ни на что, сейчас и до самого конца!

"Не исчезай..."
В полуопустевшей реальности остается последний маячок, и он жмется к нему, нуждается в нем - и Рин не может не ответить на эту просьбу.
Он сам нуждается не меньше.
Он вдыхает воздух, неожиданно леденящий, и сам вцепляется в рукава куртки Ноэль, чтобы удержать ее здесь, и - внезапно с точностью осознает, где это - "здесь".
Дрожащий барьер Палкии - почти перед ними.
Тони, пробивший грудную клетку шпагой, и Йолли, только что возражавшая ему, а теперь держащая на руках, и Мидас, опустившийся в снег, и десятки глаз, и...
Паззл в его голове со щелчком соединился.
Он перевел глаза на Ноэль. Мир был все еще омерзителен, но в нем оставались маяки, ради которых можно было сдержать отчаяние еще на миг.
- Я... не исчезну.
Внезапно проснувшаяся твердость в голосе под конец фразы; шаг в сторону - не разжимая ладоней.
- Мидас... Иди сюда. Встань, пожалуйста... он не умер, ты тоже слышишь, Ноэль, он не умер. Он возвращается! Мидас, дай руку... сейчас будет... что-то... я не хочу потерять вас обоих! Ноэль...
Уже тише...
- ...спасибо. Я здесь.

Ноэль прижалась к Рину ещё сильнее; он здесь, здесь, говорит с ней, отвечает ей, хотя бы он - здесь, живой. Они ничего не успели, всё рушится, мир рушится... но хотя бы он - здесь. Хотя бы его не отнимет у неё взбесившееся пространство, не отделит незримой стеной...
- Рин... пожалуйста, не исчезай... - Ноэль произносит это тихо, но так, чтобы он всё-таки слышал. Вцепляется крепче в его куртку, не отпускает.
Затем поднимает взгляд... и не знает, что ещё сказать.
Тони... Йолли... что хорошего может быть в этой реальности?
Они дошли до конца вместе, но...
Ноэль снова видит кровь - и с трудом держится, чтобы самой не упасть на снег. Держится - только потому, что Рин рядом.

Опустошение.
Мир, какой он был, терял смысл.
Рин безжизненно смотрел на свои руки, будто видя, как они выцветают, превращаются в те же пустые осколки, как и все вокруг.
Бессмысленно, бессмысленно, бессмысленно...
Спичка падает вниз, на осколки, и через мгновение они вспыхнут, чтобы избавить эту глупую реальность от существования. С ней сгорит и он, но какая разница, вернее, в этом как раз и смысл...
- ...ин!...
Голос? Зовущий его очнуться? Но зачем, зачем его окликают, зачем пытаются избавить от забвения?
И кому он мог понадобиться...
...Ноэль?...
...его дернули за руку, затем сильнее, затем рванули к себе...
...спичка гаснет меж ладоней?
- Ноэль?... - выдохнул Рин, чувствуя, как его прижимают к себе. - Ноэль, что ты...?

В первый момент Ноэль просто не осознала, что произошло. Они только что говорили... Тони обращался к легендарному покемону... и вдруг - этот страшный жест, а в следующий миг Йолли уже бросается к нему, подхватывая его на руки. И - кровь на снегу... они... ничего не успели сделать? Или не успели бы в любом случае? Есть ли разница?..
Не может быть...
Звучит отчаянный голос Йолли, и Ноэль едва не бросается вперёд, просто чтобы отозваться на этот крик о помощи. И тут же чувствует - палкия, огромный легендарный покемон, просто не подпустит её; пространство снова дрожит и словно бы образует невидимую стену. Ноэль начинает трясти; она всё ещё держит за руку Рина - и вдруг понимает, что тот не реагирует ни на что, смотря перед собой пустым взглядом. Это пугает её ещё сильнее, как будто рушится и её собственная связь с реальностью.
- Рин... - произносит она сначала очень тихо. - Рин, пожалуйста... Тони... он же...
Она не знает, что говорить, не в силах сказать всё это вслух. Переводит взгляд с Рина на Тони, на Йолли... Йолли? Арцеус, она как будто бы напугана не меньше их... неужели - только сейчас осознала, что натворила? Что кто-то действительно может умереть?..
А ведь Тони говорил им... можно сказать, прощался с ними... но никто не знал, что всё произойдёт так.
"Не может быть, не может быть, неужели он..."
- Рин! - голос Ноэль сорвался на крик. - Что с тобой, очнись, пожалуйста, я прошу тебя!..
Она трясла его за руку - а потом просто порывисто обняла, не в силах больше ничего сделать.

Йолли, jon scarry, Ailinn, Refling

Мидас, как в замедленной съёмке наблюдал за тростью, пронзающей Тони, и не мог пошевелиться. Шокированный мальчик видел, что тело обмякло, он видел застекленевший взгляд... он понял, что случилось страшное... Он попытался подойти, но Палкия гулко ухнул, явно предостерегая от этого. Мидас остановился на середине пути, и тихо сказал простую но страшную фразу, которую, несмотря на завывающий ветер, услышали все:
- Он сделал то, к чему стремился. Ты ему уже не поможешь, Йолли. и никто не поможет. Для него всё кончено... Пусть душа твоя спокойно достигнет межвременья... друг - сказал Мидас, и упал на колени... Снег рядом с юношей таял от горячих слёз, что капали из его глаз. Мидас всеми силами хотел этого избежать, но... не смог предотвратить неизбежное...
- Прости, Тони... Я не смог тебя спасти... Какой же я друг после этого... - и Мидас затих, лишь глухое рыдание и редкие всхлипы говорили о том, что мальчик ещё в сознании.

jon scarry

Когда Тони, пошатнувшись, медленно начинает падать, Йолли, ещё не осознавшая, что произошло что-то неизбежное, делает шаг ему навстречу. Протягивает к нему ладони, чтобы подхватить, не дать рухнуть на землю. Тело мальчика безвольно повисает у неё на руках, оно неожиданно тяжёлое, и Йолли, не удержав равновесие, сама падает на колени.
Что-то тёплое на её ладонях. Его... кровь?
И сразу же Йолли накрывает пониманием и бросает в жар. Окровавленной дрожащей рукой она достаёт из кармана телефон, но не может даже удержать его, и тот падает прямо в снег. Йолли ищет его вслепую, загребает пальцами наугад вместе со снегом, не чувствуя, как тот холодом колет ей пальцы. Связи нет.
В голове лихорадочно проносятся одна за другой мысли: трость совсем тонкая, возможно, она даже не задела важные органы, нельзя вынимать её из раны до прибытия скорой, если исказить пространство и переместить его прямо в больницу, то можно успеть, она точно должна успеть, палкия...
Йолли быстро склоняется над мальчиком, чтобы осмотреть рану. И упирается в его остекляневший взгляд.
Отказываясь верить в реальность происходящего, Йолли подносит ладонь к его глазам. Никакой реакции. Он не видит её.
- Что ты...? Эй... Ты! - её голос вдруг ломается и становится совсем тонким и жалобным, как у напуганного ребёнка. - Ты слышишь меня?! Ответь мне! Если ты сейчас не ответишь...
Быстрым движением Йолли прикладывает свои замёрзшие пальцы к сонной артерии на шее мальчика, но не чувствует, есть ли под кожей пульс: всё заглушает стук собственной крови в ушах, отдающийся во всём её теле.
Она беспомощно озирается и зовёт, снова срываясь на крик:
- К-кто-нибудь... Сюда! Быстро!!!

Incertola

Лана сцепила руки перед собой, терзая побелевшие суставы неуверенным взглядом. Даже в такой мороз девочка не озаботилась тем, чтобы надеть перчатки.

Натаниэль у её бедра ожил и с радостью потянулся к Беатриче. Вот уж кто действительно пострадавшая сторона в их странной, спонтанно развязанной войне.

И все же, не совсем спонтанной. Она подводила к этому с самого начала. Она точно знала, чем все это закончится.

- Ответ безобразно прост, - Лана смеется, и вместе с этим смехом, кажется, наружу выплескивается вся боль потери и вынужденного расставания. Они уже не могут взяться за руки, обнять друг друга или сделать вид, что ничего не произошло - шестерни пришли в движение, их уже не остановить. Но то, что между детьми происходит, трудно назвать иначе как наивысшим проявлением привязанности. - На какой бы стороне ты не играл, Джулс Монтэг, я всегда буду играть на противоположной.

pokemon2000

Сердце сдавливает невидимая рука, заставляя рефлекторно прижать руку к груди. Другой рукой Зинкс тянется к дневнику, осторожно, будто его страницы наполнены ядом. Она медленно проводит рукой по шершавым потрёпанным страницам, обводит буквы пальцем, задерживаясь на отдельных словах, гладит нарисованного пичу.
Пока Натали говорит, Зинкс прикрывает глаза - и в темноте смеженных век вырисовывается фигура девочки. Она, высунув кончик языка, увлеченно трудится над портретом покемона, хмурится, что-то стирает, а затем поднимает рисунок и любуется, чуть склонив голову. Её лицо озаряет улыбка. Она выглядит по-настоящему счастливой.
Внезапно - вспышка извне разрывает темноту - и видение растворяется. Зинкс ловит на себе печальный взгляд Натали и с удивлением понимает, что её губы растянуты в улыбке.
Она прекрасно понимает, что не сможет передать их Йолли. Боже, она ведь даже не уверена, доживут ли они до следующего утра. А если... Если даже доживут - что с ними станет? Нет, холодный рассудок твердо говорит, что их прошлая встреча была последней. Безапелляционный и уверенный в своей правоте, он спокойно нашёптывает ей самое правильное решение. Если всё закончится - беги. Вот только руки, держащие листы, почему-то дрожат и торопливо собирают их в небольшой рюкзачок. Дура - презрительно отзывается в голове.
- Спасибо, мой хороший, - Зинкс очень сильно надеется, что дрожь в руках незаметна. - Я постараюсь передать ей. Ты же понимаешь, что...
Зинкс осеклась. Нет, она не может сказать Натали, что не выполнит её просьбу. Ещё одна капля в океан лжи от взрослых ничего не изменит, ведь правда?
- Сейчас не всё так просто, но когда-нибудь потом - да, я передам. Обещаю. - И девушка не знает, кому из них двоих она так отчаянно врёт.

foxana

Лана не напоминала, но Джулс помнил. Знал. У любых поступков должны быть свои последствия он теперь был в ответе за Йолли: за все то, что она совершит сейчас и позднее. За то, что случится по ее вине.

Но он не жалел. Это не было нежеланием замарать руки. Даже сейчас, наблюдая за происходящим, Джулс знал, что не стал бы менять свой выбор.

Беатриче уведомила о своём прибытии тихим мурлыканьем и, привычно потеревшись о ноги девочки, устремилась к Натаниэлю. Джулс и Лана обменялись взглядами. Тяжёлыми, долгими. Это сложно.

- Ну и как? Разгадала?

http://pokeliga.com/users/personal.php?entry=121752
Зоруа 7 уровень 11 ноября
Ретро Дитто 9 уровень. Спрайт Silver 13 ноября
Орикорио Пом-Пом 10 уровень 15 ноября

Zinx777

" Когда-нибудь мы обязательно соберемся и поедем смотреть на звезды" - это было бы замечательно. Пережить конец света, собраться всем отрядом (возможно даже когда-нибудь после сафари, понастольгировать!) и поесть зефирок, сидя перед ровным пламенем костра. Эта мысль согревала Натали душу, ведь самые лучшие вещи происходят именно в такие моменты, полные безмятежности и осознания того, что жить хорошо.

Девочка закрыла глаза. Где-то на периферии сознания она понимала, что ее самочувствие улучшится, как только все вернется в мирное русло. Как только небо вернет свой привычный голубой цвет, запахнет травой, раздастся такое привычное бухтение Шрум. Хех, звезды и шрумиши... И еще друзья. И где-то далеко-далеко мама с папой. Наверное, они даже не знают, что сейчас происходит на Алоле.

Внезапно сквозь пелену хаотических мыслей Натали выхватила еще кое-что. Что-то очень важное, требующее немедленного выполнения. Натали медлено повернула голову в сторону абсола Энжел и тихо шепнула: "рюкзак.. "

Той потребовалось буквально несколько минут, чтобы оббежать лагерь и вернуть вещь законной владелице. Натали кивком головы поблагодарила покемона и запустила руку во внутренний карман рюкзака. Пальцы сомкнулись на шершавой бумаге и аккуратно выудили ее из рюкзака. Страницы дневника 12-летней Йолли, содержащие несколько стихотворений про понит и рисунок пичу.

- Теть Зинкс... - Натали подняла глаза, стараясь сохранить остатки ясного мышления, и протянула страницы вожатой. - Я полагаю, что это принадлежит теть президенту. Нашла их тогда в бункере. Вряд ли мне доведется столкнуться с Йолли лицом к лицу, но, может быть, Вы могли бы передать их ей? И попросить сохранить в себе того самого ребенка, открытого внешнему миру и верящего в чудо и новый день?... Если реальность так жестока, что став взрослыми, мы теряем надежды и мечты... То я не хочу взрослеть.

- Это не может быть сложно, - мягко возразила девочка, махнув рукой на разламывающийся горизонт. - Это сложно. Мы даже не знаем, будет ли завтра для того, чтобы сегодня прощаться. Как видишь... У кого-то на нас другие планы.

Она не напомнила Джулсу, что именно он прикрыл виновницу всего этого своим телом. Впереди что-то происходило - Йолли беседовала с группкой детей, но весь фокус Ланы был сосредоточен лишь на Зекроме.

О, как же ты прекрасен.

- У кого-то всегда на нас есть планы. Таков уж мир людей. Самые устойчивые связи, - улыбка девочки раскалывает лицо, она неприятная. От нее сводит зубы. Она страшит. Но это - самая искренняя эмоция на которую Лана сейчас способна.

- Однажды ты задал мне загадку, Джулс. Ты спросил меня на чьей же ты стороне на самом деле.

- Да. Под конец будет уже безразлично, - вдох получился настолько резким, что мороз клешнями стиснул легкие. Джулс посмотрел вниз, наблюдая за тем, как разворачивающееся побоище теряет цельность, обращается неразборчивой мозаикой. Этой ночью эти вещи ещё имели значение. Сегодня... Джулс не был уверен.

Они ещё были важны друг для друга. Не подростковой влюбленностью, но сильной связью, замершей не то в плюсе, не то в минусе, но очень далеко от безразличия. Это оказалось немного болезненно. Он понимал, почему и зачем. Осознавал ее мотивы не хуже, чем свои собственные. И ничто из этого не могло помочь.

Она знала, что к этому все приведёт. Но Джулс не собирался спрашивать Лану о Берн. Не сейчас.

- Я знаю. Но это... Сложно, - мальчик выдохнул, поворачивая голову в сторону гласеона, - Я не звал ее с собой, но думаю, что она скоро придет сама. Беатрияе наверняка тоже захочет попрощаться.