1) Яйца:
от №57 Аксю до №96 Элечикс
2) Вылупленные:
№ 604
№ 605

Для участия игрок должен
1) Написать в комментариях "Бронирую №ХХ", где ХХ - порядковый номер покемона, которого вы хотите приютить, тем самым вы отмечаете покемона, которого получите в дальнейшем;
2) Выложить в фанарт рисунок, на котором будет изображен процесс передачи покемона из семьи в семью. В адоптах обязательно должны быть указаны метки на одного из моих покемонов с мест 1-595 (или из основной команды), на одного из ваших покемонов (покемона, который станет опекуном малыша), а также на самого малыша. Сюжет - на ваше усмотрение. Можно рисовать и большее количество покемонов. Один из примеров
3) Отправить в комментарии ссылку на искомый фанарт.
4) После чего я отправляю вам покемона

Капитан полиции, но на этом острове “Одинокий” в регионе Тохоку - один из исследователей.

Канпачино не спешил собираться, а именно - складывать вещи, палатку и, наконец-то, отправиться домой.

Его внимательные темные глаза рассматривали все, что было в его записной книжке, и в душе мужчины пела свою песню, то отчетливую и громкую, то тихую, протяжную и с какими-то отголосками, то и вовсе отдавалась каким-то эхом, после того, как смолкала, эта эмоция - возмущение.

Что это вообще такое он, генгар побери, записывал? Почему в памяти, казалось бы, нужные и соответствующие воспоминания - отсутствуют напрочь? К примеру, эти заметки про то, что храм очень отличается от типичных представителей храмовой архитектуры. Два этажа - вместо одного, и прочие стилистические описания. Капитан не мог сам знать про все это, он ни бум-бум. Так от кого он это узнал? Почему он не может вспомнить?

Пробелы и провалы в памяти - не очень клёвая штука. А для такого ответственного человека, как капитан полиции - совсем уж и вещь постыдная. С этими эмоциями тестовые разговоры были проведены немедля - пока все еще здесь. Но вот незадача: никого не интересовал храм со всеми его подробностями, и никто не мог отметить архитектурные нюансы такими словами, которые и были записаны в этой книжке. Как странно.

А еще эти каракули на длинных рулончиках бумаг и на паре страниц той же записной книжки. Для кого он все это делал и зарисовывал? Уж явно не для себя, ему это не интересно. Впрочем, как и всем остальным тоже, так сказать. Странно, очень странно…

“Чем я вообще здесь занимался?” - время от времени крутилась мысль. Ну, кажется, искал пропавших, тех, кто не вернулся в лагерь - это уж точно… А остальное-то? Что за неуверенность… И в головушке крутится следующее… Свои слова.

“...Может, окромя данного мне вами поручения, мне их... стоит поискать?..”

И чей-то ответ.

“..да, я думаю они в порядке. Должны бы быть. Они ведь люди...”

Что за смутный образ… Кого-то?

“...Даже, если на вид с ними все будет в порядке. Даже, если они будут против...”

Что? Против? Какое против? Кто будет против?

А еще, кажется… Капитан кому-то говорил, что они… еще увидятся? Но, с кем? когда? Где? Что?

Ощущения явно давали знать, что повторная встреча не состоялась, оставшись фантомной. Тот же тест в лагере ничего не дал: никакой человек не ждал капитана, никакой покемон, даже дикие.

“...Увидимся еще...”

Голова начала раскалываться.

“...маленькие вы…”

Боль в голове уже стала нестерпимой, оборвав смутное воспоминание. Как будто кто-то всплыл из воды в стремлении выжить, жадно глотая воздух, но кто-то другой его вернул туда, откуда и всплывший выбрался, все ближе приближаясь к статусу утопленника.

И вот… раскалывающаяся боль в голове пронесла мимолетный образ… кого-то.

…

Профессор? Погодите, разве он был вообще? Кхм, березка… Почему я думаю об этом дереве? Они здесь даже не растут.

“Да и вообще, если серьезно… зачем я приехал сюда? Бдить за всеми, что ли?”

Что-то действительно странное происходит. Будто не хватает некоторых кусков паззла… Даже в целой и завершенной картине. Будто некоторые части там… из совсем другого набора, которые, казалось бы, подходят, но на деле, если вдуматься и вглядеться, сбивают с толку. Что еще за разновидность конфабуляции, или что это было вообще?

Здесь действительно чего-то не хватает. Того, за чем он приехал по-настоящему. Он бы… никогда… не приехал… сюда… по своему желанию. Еще и исследователем, ради всего святого? Кто его надоумил на это дело?

_______________________________________

Остров “Одинокий”, потихоньку уменьшаясь, исчезал и таял вдалеке, поглощаемый волнами сурового океана.

Почему в добротной новой пачке сигарет оставшаяся лежит одиноко? Канпачино никогда не прибегал к этой вредной привычке так часто. Пачка - ну, на пару недель, но чтоб за три дня? Должно быть, случилось что-то… Только незадача, память не располагала нужным кусочком паззла. Ну, или каким-то поддельным.

Сигаретный дым едва ли не мгновенно терялся в морском воздухе, быстро уничтожаемый беспокойным ветром, который и то вообще вырвал оставшийся окурок из его руки, оставив эту дрянь плавать на не менее беспокойных волнах. Что-то знакомое… Что-то уже случившееся. Что-то, что уже было. И этого капитан не помнит. Какая жалость, надо же. И… почему он думает об анноунах? Что за странные мысли и не менее странное детское желание завести собственного анноуна? Покемон, далеко не полезный для его службы, а в этом Канпачино избирателен.

Так, где эта урна, чтобы уничтожить пачку сигарет с ее внутренней пустотой? В его каюте, кажется, самая ближайшая… Да и карманы пальто набиты каким-то мусором.

_______________________________________

...Чтож, урна благополучно завалена разной дрянью. Кроме чего-то одного.

Что за клочки бумаг?

“Ого, надо же, это мой почерк, значит, я писал. Но что же? Я даже этого не помню. Пожалуй, прочту, прежде чем выкинуть…”

Это заняло больше времени, чем ожидал капитан. Грязь и кровь на бумаге мешали быстрому завершению дела. Но, наконец, спустя энное время, добившись результата своим упорством (а если и быть честным, на корабле скука смертная - делать нечего), чьи-то глаза бегали по тексту.

“Многоуважаемый профессор Березка, я не могу понять, что за дерьмо происходит, если не в этой самой комнате, то вообще сегодня в этой комнате, или, так сказать, со мной.

Почему-то меня преследуют ощущения того, что я хочу здесь остаться. Не знаю, зачем я это пишу - может, пригодится вам для исследований? Скажем так, пункт про то, как влияет храм на других? Так вот… Я чувствую, будто… я должен быть здесь. А не там, откуда и пришел… Мне пришлось поранить свою руку, чтобы оставить ясным мой рассудок. Пишу вам все это, покуда все еще остаюсь в здравом уме, и пока не поздно. Не знаю, что со мной случится, но, как я уже успел заметить, я уже начинаю нести бред и вести себя не так, как мне хотелось бы.

Теперь это, похоже, распространилось и на мое зрение. Я все время боковым зрением вижу какие-то мерцания некоторых...камней. Один из них прилагаю к записке, заклееным скотчем.

Так что, ввиду моего любительского знания и опыта исследований, являясь скромным служащим закона, я, Канпачино, оставляю вам, многоуважаемому профессионалу, исследование этого дерьма, прошу прощения за выражение.”

…

Закончив чтение, капитан осознал, что он тяжело дышит и жадно глотает воздух, как тот самый утопленник, вынырнувший из того, что убивает. А руки и вовсе дрожали, хоть и слегка - но этого было достаточно, чтобы восстановленная записка опустилась мягко на каютный столик с тряпочками, ножницами, скотчем и всем прочим, что помогло в этом деле.

Вместе с адской болью в голове будто проследовал оглушительный взрыв.

Профессор был. Профессор существовал! Он не мог придумать весь этот бред в здравом рассудке! И даже не в здравом. Так почему Каначино забыл о нем, об профессоре? И, что тоже немаловажно - об нем никто не помнит из лагеря?

Капитан вспомнил, что есть покемоны и люди, которые умеют вытворять что-то с памятью. Даже он сам, капитан, когда-то подвергался частичной промывке памяти.

Его охватила легкая злость с какой-то горечью. Это его память, только он решает, только он волен помнить ту или иную вещь, или забыть о ней! Да и стоит ли все произошедшее того, чтобы капитан приложил силы вспомнить все события, причем далеко не хорошими способами, такими как приемом наркотиков и прочими лсд? Они не всегда, но порой все-таки помогают, вытягивая клешнями из подсознания все силой аль обстоятельствами сокрытое в виде непрерывного потока фантастических картин. Или просверлить свой череп и обдать через зонд током этот, как там его, гипоталамус?

Головная боль нестерпимо разрасталась. Так, для начала - надо выспаться… А как выявить и найти профессора Березку, да и вообще надо ли вспоминать все - капитан, уже переставший быть исследователем, решит потом...

Стоило съехать по склону, как темнота обняла мягкими бархатными крыльями. Нужно быть немного рискованным, чтобы стать тренером покемонов — никогда не знаешь, кого встретишь в высокой, царапающей руки, траве. Раттата? Хорошо. Шайни? Тоже неплохо. Неожиданный и желанный иви, ловко отбивающий каждый покебол, к нему применяешь какой-нибудь сон, паралич, отборные ругательства, мольбы и совсем капельку везения. А еще нужно быть немного отважным, крепким и никогда не сдаваться. Тренироваться, проходить испытания, помогать окружающим, возможно, терять родителей, позволить старшему братцу наделать дел... В общем, много всего, и в один момент ты находишь себя, закалив в многочисленных битвах, обтесав о чужие советы и дружбу, может даже состязания. Покемоны — своеобразная игра, и никогда точно не знаешь, какие на руках окажутся особи-карты. Нужно научиться читать противников, еще лучше — предугадывать атаки, ходы, помнить о слабых и сильных сторонах типов. Держать лицо, иногда блефовать, используя грязные приемчики, вроде атак по TM или HM. Песок в глаза, туман на поле боя, и все прочие прелести. А еще нужно терпение и любовь, чтобы воспитывать покемонов. Вы работаете в одной команде, и ты, десятилетний ребенок, не более чем марионетка, на нитях привязанности от умиления живым существом, что позволило себя поймать.
Тебе приходится подстраиваться под нужный тип, впуская в свое сердце все больше этих милых зверей.
Таковы правила. Это заранее нечестная игра. Тебя водят на поводке доверия, и вот ты уже влюбляешься в местных легенд. Это не покемоны существуют в твоем мире, это тебя впустили в чужой, изумительный и волшебный. Иногда случаются настоящие чудеса. И ты срываешь джекпот.
Данте был тем человеком, который в свое время поймал Палкию в простой покебол. Не с первого раза, когда у него закончились ультраболы, грейтболы, смеркалось, у покемонов-напарников осталось по паре очков здоровья, а на ладонях находились мастербол и покебол.
Ему повезло.
Палкия тоже был измотан поединком, еще этот мальчуган с серебристыми волосами шутил, язвил, предпринимал какие-то нестандартные ходы. А затем пошел ва-банк.
Капелька везения, помните?
С тех пор они были вместе, а их жизненные пути крепко переплетены. Простого (почти) человека и бессмертного создания, открывшего свои глаза вторым во Вселенной, когда под эластичной кожей пульсировало хаотично время, а тело не решило, какую из форм ему принять. Только пурпурные облака туманностей.
Но сейчас ставшей родной легенды Синно не было рядом.
Что-то необычное было здесь, в воздухе, а грунт острова Одинокий (пожалуй, Вергилию бы понравилось это название) скрипел под сапогами затвердевшим пеплом. Не похоже, чтобы здесь дремал вулкан. И в темноте впереди крошилась, шуршала, лизала серым языком подошвы серая земля. А с неба сыпались хлопья снега.
Парочка снежинок преземлилась на руку, и мужчина провел пальцами, смахивая непрошеных гостей. На коже остался темный росчерк. Данте усмехнулся, подняв голову. Снег не то, чем кажется, профессор не тот, за кого себя выдает — существовал ли он на самом деле, хороший вопрос, кто знает, Данте (сейчас в шутку) никогда не уверен в себе.
Эмполеон сиянием лезвий вспарывает ночную мглу, а снежинки налипают кляксами на темные гладкие перья, портя идеальный костюм. Данте усмехается незаметно, справедливость, кажется, наконец восторжествовала. Покемон явно испытывает острую неприязнь к этому пепельному снегу, но всем своим видом выражает спокойствие. В плавном шаге, в беспристрастном лице.
Пока лагерь спит, можно было попытаться залезть в руины древнего храма, но на Данте была возложена некоторая миссия.
«Может быть тебе удастся наловить мне несколько сов.»
Не вопрос, не просьба — распоряжение, возьми и принеси, без оглядки на то, как загружен твой график или какие неотложные дела стоят перед тобой. И Данте, конечно, поехал.
Совы здесь водились самые необычные: ледяные и ранее неизвестные, ох уж эти далекие регионы, куда редко ступает нога тренера. Темные совы носили, подобно эмполеону, на своем оперении рубашки в полоску, а на грудке — след одной из мастей.
Черви, трефы, бубны и пики — лишь одни из карточных имен.
Четыре птичьих племени, точно орикорио, были одним видом, но разные по рисунку на груди, и, вероятней всего, могли враждовать между собой, подобно мафиозным кланам. При костюмах, вздыбленных хвостах, красные союзничали с красными, а черные масти с черными. Только бизнес, ничего личного, так говорят в фильмах про мафиози?
Данте щурился в темноту, пока не заметил краем глаза неуловимые трепыхание — совы на больших мягких крыльях были бесшумны, и способны воротить под покровом ночи любые темные дела.
Он не ошибся — пара янтарных глаз плавно оторвалась от созерцания по сторонам, останавливаясь на небрежно расстегнутой пуговице рубашки поло. Горло мужчины непозволительно обнажено, и только эмполеон рядом уберегает от взмаха когтей. Пингвин как раз крылом прикрыл его — инстинктивный выпад, чтобы умерить неукротимый пыл Данте. Напарник выглядит достаточно солидно и представительно, чтобы сова проявила профессиональный интерес. Они могли бы обменяться номерами ателье, например, чтобы менять вместе оперение после линьки у одного портного.
— У меня есть предложение, — начинает Данте, обойдя крыло по дуге, и подняв ладони в жесте примирения, демонстрируя отсутствие покеболов, — от которого ты не сможешь отказаться.
Темный силуэт совы, точно плоский и совсем необъемный, теряется в тенях, чтобы затем вынырнуть совсем рядом, аккуратно шагая по снегу. Редкий лунный свет сбрызгивает птицу, заостряя контуры. Покемон выглядит серьезно, федоры на нем нет, но богатое воображение без проблем дорисовывает картину. Сова пристально смотрит, и мужчина достает из сумки, висящей на плече эмполеона, колоду карт.
Сова вновь отступает назад, исчезая из вида, чтобы возникнуть на камне неподалеку. Кажется, это приглашение. И Данте его принимает.
Импровизированный стол достаточно плоский, чтобы карты держались на каменной поверхности. Эмполеон, превращенный в молчаливого крупье, сдает, а Данте готовится делать ставку.
Валюта в играх покемонов разумеется существует. Обменяв на деньги вы получаете местный аналог фишек, они имеют разный цвет, как и стоимость. Поэтому из той же сумки Данте вытаскивает покебол и кладет по центру. Если точнее, это квикбол, и он достаточно дорогой, а яркое сочетание бирюзового и желтого, приводит сову напротив в восторг.
— Проиграешь — идешь со мной.
Мафиози согласно кивает, сгребая карты профессионально крылом, делая знак эмполеону, и следующая карта порхает к нему.
Игра нравится обоим, хотя Данте давно не сидел за столом, обтянутым зеленым сукном, и в последний раз, когда он играл, Леди пришлось в него выстрелить... Но это совсем другая история. Видно, что соперник пока согласен играть честно. Пока. С темными покемонами стоит быть настороже.
В первую раздачу сова собирает каре на вальтах, а Данте — сет на шестерках. Комбинация птицы сильнее, и квикбол теряется где-то в оперении. Янтарные глаза горят азартом, и крупье тасует карты заново.
Раздача, Данте снова выуживает из недр сумки покебол, на этот раз — алый черишбол, который еще дороже предыдущего. Но мужчина проигрывает и его. Идет третья раздача, эмполеон задумчиво мешает стальными когтями колоду, пока ладонь не совсем уверенно являет на свет премьербол. Тратить его в планы не входит, но задобренная Фортуной, бдительность совы усыпляется. На этот раз, когда рубашки переворачиваются, перед эмполеоном и Данте появляется стрит-флэш: это порядок масти пик по возрастанию от пятерки до девятки. Перебить его способен разве что...
— Рояль-флэш.
Данте отзеркаливает довольную усмешку, элегантно переворачивая карты лицом вверх. Десять, валет, дама, король, туз — тоже пики, черные, как оперение птицы, пришедшие волей случая, самая крупная комбинация из возможных.
Кардрикс оскорбленно сметает карты на землю, отворачиваясь.
— Теперь ты идешь со мной, приятель.
Эмполеон милосердно предлагает покебол — игра есть игра, кажется, никто не пострадал сегодня, кроме птичьей гордости.[/url]